Площадь Льва Толстого редко мне по пути. Но необходимость бывать здесь сильнее строгости маршрута и мощнее стройности режима дня. Никто меня сюда не зовёт - а я иду. Ничто не держит - а хватаюсь.
Никто и не спрашивает; но разве поиск уединения - не стремление поговорить с собой?
Поэтому я спрашиваю себя: зачем приезжаю сюда?

Ответ на этот вопрос лежит в ценностях. Здесь красиво, кофе льется рекой, продают одежду, книжки в большом количестве. А ещё на этой площади - Льва Толстого - пересекаются, как в карточном гадании, линии моей жизни.
Линия первая - от площади к Неве - уходит в моё прошлое, где было много прогулок со слезами и без, очарование Ленфильмом и смелое желание переехать в один из больших домов на проспекте. Вторая линия уходит в противоположную сторону, на тихий зелёный остров, в маленький дворец с белыми колоннами. Дворец тоже остался в прошлом, но мой маленький прижизненный призрак пока гуляет в нем по ночам, разговаривая с двумя статуями и духом императора Александра.
Третья линия уходит по Большому проспекту в сторону Чкаловской. Это линия поиска себя - припозднившегося, но не запоздавшего поиска. Гештальт, театральный интенсив, ночное танго и благотворительный магазин. Чего ещё я не знаю о тех кварталах? Каких умельцев не нашла в "Печатном дворе"?
Четвертая линия - самая короткая и широкая. Она ведёт по улице Льва Толстого и обрывается на втором повороте налево. Мимо "Лабиринтума", театра лицедеев, большого гастронома... Есть вопросы поважнее хлеба и зрелищ. Вопросы жизни - вопросы человечности.
Это все по адресу первого медицинского университета.

Так и нашелся ответ. Сейчас, после первой волны разо- и О-чарований, после первых серьёзных поправок собственного портрета и корректировки картины будущего я начинаю искать способ охватить мир, оставаясь на своём месте. Я уже умею смотреть не только под ноги, но и по сторонам: вижу себя изнутри и снаружи и немного сканирую окружающих. Но до чего трудно, видя все это, принять наши различия, страхи и нелюбовь, недолюбленность и ошибочную уверенность в собственном величии. Нет никакого величия, как нет и малого значения. Есть любовь, но верно ли мы ее понимаем? Если верно, то почему отказываем себе в ней?

Странно полагать, что медицина знает о любви больше, чем другие науки, но медицина видит человека во всех смыслах обнаженным - а значит и уязвимым. Любовь рождается в таком состоянии - при условии, что человек готов, не боится себя и своих чувств, не ставит щит против боли и уязвимости другого и не делает вид, будто решает, жить другому или не жить. Есть ведь в одном из корпусов огромного медицинского квартала хоть кто-то, настроенный так?.. Есть ведь в одном из коридоров настоящий смысл?..