В развитии любой стрессовой ситуации, особенно затянувшейся, однажды обязательно наступит момент, когда нервы совсем потеряют тонус и повиснут беспомощными верёвочками. Разумные, размеренные мысли заменятся тревожными и жалостливыми, а разборчивая речь - слезами. Ты будешь безостановочно плакать, иногда уходя в рыдания, окружающие растеряются и погрустнеют, и вы разойдетесь на разные полюса: они станут искать способ помочь, а ты превратишься в обездвиженный, равнодушный к происходящему объект...
Вот так и получилось у меня в среду.
И где только во мне помещалось столько беспомощности, отчаяния и слёз? (Правда, очень может быть, что девочки такие вещи и не копят; это функция такая - жалеть себя и плакать.) Ранним утром в голове выключили свет, и появление в палате людей делало больно глазам, привыкшим к сумеркам. Обращение ко мне по любому поводу вызвало раздражение, и до поры я держалась только потому, что прозвучало сигнальное: "Обход". Беспомощные верёвочки на время затвердели, я привела в порядок свою маленькую планету и стала ждать. Но как только четверо строгих халатов вышли из моей палаты (а ведь продумать только, трое из них уже давно не чужие), я рухнула на койку, обессиленная совершенно.
Так не должно быть, заливалась я. Эти прекрасные люди (халаты) не должны тратить на меня время, интеллектуальный ресурс и энергию подмигиваний.
Они лучше всех меня понимают, но дружить я с ними не могу; а вот близкие люди не понимают ничего, никак, ругаются, вопросы дурацкие задают. И вообще, я устала: исколотые вены, трепыхающееся сердце; этот проклятый режим с измерением температуры в семь утра, эта вечная водокачка - литр вливаний ежедневно и много другой жидкости для поддержания внутренней чистоты, эти дурацкие вопросы о самочувствии - сама скажу, если заболит. Упущенные каникулы с зимними забавами, ограниченность пространства, а главное - надоедливое, невосполняемое физическое бессилие. Не могу больше!..
Часы шли, как в тумане. И вдруг ближе к обеду возник больничный психотерапевт.
Он возник по плану и сказочно вовремя: с первых реплик нашей беседы слезы полились снова. Спрашивал про жалобы "по нашей, психотерапевтической части" и предлагал вообразить, что мог бы сделать волшебник для моего настроения, исключая выздоровление (это даже волшебники не могут, такие дела). Я реагировала потоком слёз без эмоций и лепетала что-то "я устала, не помню, когда последний раз чувствовала себя хорошо, и так хочется, чтобы кто-то за руку поддержал". Общение тонуло, но на каком-то чахлом брёвнышке (обломок гордо затвердевшего нерва, видимо) выбрались на берег финальные слова врача.
- Все ваши переживания вполне логичны: это заболевание, особенно глубокая анемия, вызывают астеническое состояние. Знаете, что это?
Киваю. Так вот оно что...
- Конечно, это неплохо бы объяснить и вашим врачам, и близким. Они тоже должны это понимать.
Ну, не знаю. Врачи-то понимают... Да и остальные тоже. Но принять!
- Вы очень требовательны к себе, да и к жизни. Поэтому вам здесь тяжело.
Хм.
- А насчёт поддержки. Вы взрослый человек. А у взрослых людей поддержка эмоциональная где находится?..
- В нас самих, - гундосо проворчала я. Как же без этого.
- Ну и таблетки я вам выпишу. Вы не против? - Не против, если врачи не против.
Он ушел, оставив меня с рецептом в руках. Круто! Приехали! Легитимная астения, противотревожные таблетки и занудство по поводу "меня поддерживает мой скелет". Тьфу ты!
Но когда глаза просохли и новые эмоции начали нарождаться, в голове тоже зашевелилось новое.
Все в порядке: эта слабость - непривычный сигнал уставшего организма. Все в порядке: я вполне способна поддержать себя, а поиск поддержки у других - это реакция на агрессию и непонимание окружающих. Все в порядке: я готова идти дальше, а дальше будет легче, потому что теперь я знаю больше. И потому что строгие халаты вовсе не строгие, просто формальность - это не особо симпатично.
И если вообще почти ничто нельзя контролировать, то зачем бояться безостановочных слёз? Льются - и слава богу: значит, жива. Значит, на смену им придет просветление.
P. S. Вечером мама привезла ангела Грэту. Грэта теперь хранит меня.
